Серебряная луна
Алина пила коктейль томно и живописно, словно находилась она не в самом обыкновенном баре среднего класса, а в студии подающего большие надежды художника. Так позирует натурщица молодому гению, который внимает каждому ее движению для того, чтобы запечатлеть красоту на холсте и, не исключено, создать шедевр, способный затмить саму Джоконду. Отставив в сторону аккуратный мизинец, увенчанный длинным узорчатым ногтем, она потягивала прозрачный золотистый напиток.
Склеп
– Сколько ты вбухал в это дело? В общей сложности?
– Около трехсот тысяч.
Алексей Степанович громко присвистнул, с укоризной глядя на Кирилла. Тот с раздражением махнул левой рукой, мол, сам знаю, что идиот, не сыпь соль на долговые расписки.
– Коньяку хочешь?
– Хочу.
– А ты, Ник?
– Я всегда.
Алексей Степанович с видимым усилием извлек тучное тело из вращающегося кресла и, переваливаясь словно крупный сытый медведь, прошел к шкафчику со стеклянным баром. Его безудержная любовь к сладкому и жирному в последние два года стала на лицо. А также на живот, ягодицы и прочие массивные части тела, которые Морин теперь носил с трудом.
Разлив по трем коньячным бокалам темно-янтарное содержимое миниатюрной бутылочки, он осторожно подал выпивку приятелям.
Портрет Высоцкого с необыкновенной историей
Эта история случилась более тридцати лет назад, вскоре после смерти Владимира Семеновича Высоцкого…
В квартире молодого художника Александра Российцева раздался телефонный звонок. С трудом поборов дремоту (на дворе была глубокая ночь), Александр дотянулся до трубки и ответил:
— Слушаю.
На другом конце провода зазвучал знакомый низкий голос. Голос, который невозможно спутать ни с одним другим даже во сне…
Сон. Александр вдруг понял, что спит, но почувствовал: ему, во что бы то ни стало, нужно разобрать слова и запомнить их.
Проснувшись, он сразу же взял блокнот и ручку и стал записывать все, что только что услышал. Но когда сон окончательно отступил, художник увидел: в набросанных словах нет никакого смысла. Нет смысла на бумаге, но в душе есть явственное чувство: он должен написать картину, на которой будет изображен великий поэт.
Так родилось полотно, имеющее необыкновенную энергетику, атмосферное и притягательное.
Первый блин — не комом!
Осень 2014 года стала, пожалуй, одной из самых замечательных «осеней» в моей жизни. Мне посчастливилось встретить ребят из литературного клуба «Хорошо» и попасть на международный фестиваль поэзии и прозы «Шорох», который уже в четвертый раз проводило это сообщество.
Впервые за пять лет творческого пути мне довелось читать рассказ перед большой аудиторией. Поначалу было страшно, но чрезвычайно доброжелательная душевная атмосфера сразу же превратила страхи в творческую радость. Думаю, что для всех участников, приехавших из разных уголков России и Украины, три дня фестиваля стали большим и памятным событием.
Когда во время подведения итогов конкурса оказалось, что мой рассказ «Иван да Марья» получил первое место в номинации «Проза», голова моя закружилась от счастья и неожиданности. Как ни сложилась бы в дальнейшем моя творческая судьба, всегда буду помнить 2 ноября 2014 года — последний день фестиваля и людей, которые сказали такое важное для меня «да».
Спасибо Вам, литературный клуб «Хорошо»!
